|
НЕИЗДАННОЕ 1993
Петербургский распев
Постскриптум
Складской старик
"Сквозь дрожь клюющихся птенцов..."
"Мантия праха, скворец-пулеметчик, огонь уж со всех сторон..."
"Наш колокол – объедок грез былых..."
"Ноль плюс раз, два, три, четыре..."
ПЕТЕРБУРГСКИЙ РАСПЕВ
Вот начало: как самоубийца с моста
Ждет другую любовь, и в другие места
Направляет свой бег и плюет между гор
На орбиту забросив тяжелый топор
Как кристаллы вина – в голосах дотемна
Как река Таракановка сводит с ума
Не давая гулять по глухим берегам
За отсутствием годных к гулянию дам
Так и я между городом желтых домов
Перечитанных книг, голубиных холмов
Земляничных полей, втертых в лед кораблей
Дядек с длинными крыльями, детских соплей
Буду проклят в тоске на чужом языке
Острый маятник сжав в обнаженной руке
Суть событий таких объяснима вполне
Пока статуи тонут в лазурной волне
У осколочных льдин в устье невских ножей
Бледных ламп на мостах и дворцов-миражей
И похмельный свободой в ночи похорон
Просыпается город от крика ворон
Унесенный в сквозняк на подземный перрон
Вечно смотрят в седьмую из света сторон
Золотые глаза на решетках его
Где наутро уже не найти ничего
Кроме сбитых дверей да табачной золы
Заплетенных на лестниц гнилые узлы
На троллейбусный провод от нас до Луны
Где под вечер астральные ведьмы нежны
Где потеряны конь, и подкова, и гвоздь
И дыра от гвоздя; где барочная гроздь
Чью лепнину питает то дождь, то метель
Двести лет разрушает свою капитель
И летит, и не может разбиться никак
Где далекий маяк как разжатый кулак
Давит глаз и рождает привычную грусть
Там на каждый упрек я шепчу: "Ну и пусть"
ПОСТСКРИПТУМ
Корабль уплыл и мальчик ушел
И больше не разгадать
Тех звезд аметистовый порошок
И белых полей кровать
И больше не видно горящих строк
И можно ждать до утра
Как россыпь проклятий горит восток
Так запад горел вчера
СКЛАДСКОЙ СТАРИК
Лежит лицо под эшафотом
Конторский клей течет к воротам
Складской старик бормочет: "Кто там?"
И трет щетинистую щеку
Чтоб сбросить груз оцепененья
В кастрюле булькают мгновенья
Дымят трухлявые поленья
Зима не отступает к сроку
А впереди одни невзгоды
Нытье стареющей природы
Соединяя электроды
Не дать бы разрастись испугу
Планета впитывает семя
Личинки покидают семьи
Складской старик идет со всеми
По незаконченному кругу
***
Сквозь дрожь клюющихся птенцов
Сквозь удаль клюнувших отцов
Сквозь клев погибших удальцов
Сквозь смерть заклеванных лжецов
Я погубил свою судьбу
И голос мой, сорвав резьбу
Летит в зазвездные края
Не зная, жив иль умер я
***
Мантия праха, скворец-пулеметчик, огонь уж со всех сторон
Кузница кадров в кольцах блокад, барабаны зовут на трон
Нужны ли свобода слова немым и свет ученья слепым?
Ах, если б ответ был известен, мой друг, сколь меньшим был бы урон!
***
Наш колокол – объедок грез былых
Гремит ребром над пеной Ахерона
Рычаг скрипит, наводятся стволы
В развод мостов, в мерцанье телефона
Скуп механизм – в нем червь себе не раб
В нем девять струн, на флагах иней трется
Дымит табак, наездник скачет в штаб
Наследник спит и больше не проснется
Ах, Амаркорд, palazzo del metro
Ирландский мох – светло-зеленый с рыжим
Куда спешим, царапая нутро?
За горизонт.
За Родину.
И выше.
***
Ноль плюс раз, два, три, четыре
В полумраке, в полумире
В полусфере получатель
Глазом жмет на выключатель
В пасти льва, который лижет
Камень мокрого Парижа
Сонный полдень, дождь с картинкой
Тополя, конверт с пластинкой
«Танго дремлющей Европы»
В головах крестьян богемских
Бьют часы, бледнеют тропы
Над землей порвались стропы
Три, четыре, пять, шесть, десять
Семь – в глубинах, восемь в месяц
Превращается под вечер
Девять выгорает в печке
В пепел, в клюв склоненной пташки
В изумрудные стекляшки
Пузырьки с живой водою
С эликсиром, с кислотою
С пеньем племени над пашней
Со стрелой в груди бесстрашной
С пьяным прыганьем над миром
Кобылицы бесшабашной
|
